Глава 4. КОНСУЛЬСТВО РФ.
Татьяну, которая была на грани отчаяния, принял сам консул - самодовольный мужчина лет сорока пяти. Несмотря на то, что он занимал самую высокую должность в Генеральном консульстве Российской Федерации, он был совсем не похож на русского человека. Черты лица выдавали в нём южанина. Темные волосы, белое холёное лицо, карие хитроватые глаза, полные губы - это была типичная самодовольная внешность восточного человека. Если душа русского человека переполнена любовью и состраданием к несчастному, стремится к поиску правды и справедливости, то душа человека принадлежащего к "избранному" народу в большинстве своем тяготеет к личной наживе и обогащению.
Михаил Иосифович, так звали консула, был обычным карьеристом: без сердца и без особого интеллекта, но с большими амбициями, благодаря чему и удалось дослужиться до известного уровня.
Увидев консула, Татьяна сначала оробела. Консул был одет в дорогой тёмный костюм в полоску. Пестрый цветастый галстук контрастировал на фоне белой накрахмаленной рубашки и никак не вязался с будничной атмосферой. Его тёмные волосы были прилизаны и намазаны каким-то гелем,
поэтому они блестели, как у какого-нибудь дешевого пижона. Как известно, для южан внешность всегда имеет первостепенное значение. Консул весь лоснился и пах, то ли от удовольствия своего положения в обществе, а может быть просто от переизбытка парфюмерии, словно это был вовсе и не человек, а какая-то небольшая пахучая клумба. Правда от цветочной клумбы куда больше пользы, чем от многочисленных чиновников российских консульств.
Движимая надеждой на спасение, Татьяна собрала все свое мужество и буквально на одном выдохе выпалила чиновнику всё, что наболело в её душе за все эти долгие годы выживания на чужбине. Ей казалось, что от одного слова этого важного человека зависит сейчас вся её будущая жизнь и судьба её детей.
Может быть консульство РФ войдет в трудное положение российской семьи, оказавшейся в Болгарии без куска хлеба и предложит русской женщине работу хотя бы в качестве уборщицы, - надеялась Татьяна.
Но в этом ожесточенном мире истинны лишь одни страдания, а радости мимолетны и иллюзорны. Где вы видели чиновников, которые могли бы проявить милосердие и оказать помощь страждущему человеку? Где отыскать того самаритянина, который не пройдет мимо человека, нуждающегося в помощи? Только не в стенах дипломатических миссии! Уж в этом будьте уверенны, дорогой мой читатель.
Консул не сразу вник в суть проблемы, которая одновременно ласкала ему слух, потому что русская женщина просила его - консула, о помощи.
Унижение и страдание человека на фоне его благополучия и богатства, доставляло ему необъяснимое удовольствие. Разговаривая с любой женщиной, он был уверен в том, что производит неизгладимое впечатление на свою собеседницу. С высоты своего положения Консул не мог знать о том, что
бедность и страдание, охватившие подавляющее большинство россиян, доводят людей до отчаяния и вызывают в них антипатию ко всем государственным служащим, которые оградили себя высоким бетонным забором от народа.
Разве не они, сегодня стоящие у власти современной России, повинны в гибели великой красной империи, в смерти самых бескорыстных в мире советских людей. Разве не они, сегодня
продолжают наносить смертельные удары теперь уже по России и по русскому народу?
-Увы, увы! К сожалению Консульство ничем не может вам помочь. У нас нет такой статьи расходов. Нет ни времени, ни людей, которые могли бы заняться вашей проблемой, - с наигранным состраданием произнес консул заранее заученные фразы, предназначенные как раз для таких вот случаев. Каждое слово он произносил нараспев, с удовольствием вслушиваясь в собственную речь, как актер на сцене. Не зря говорят, что жизнь - игра.
Возможно, для кого-то жизнь - игра, но для большинства народа жизнь - это страдание.
- Моей проблемой не надо заниматься, - умоляюще проговорила Татьяна. Может быть для россиянки, матери троих детей вы найдете хоть какую нибудь работу в консульстве? Я готова за любые деньги выполнять любую работу. Я могла бы быть уборщицей, - с последней надеждой произнесла Татьяна. Откуда ей было знать, что жены дипломатов выгребают до последней копейки государственные средства, в том числе подрабатывая уборщицами в консульстве.
- Глядя в ваши честные глаза, я готов проявить сочувствие, но, увы, консульство не может оказать вам материальную помощь, - с кислой улыбкой произнес консул. И вообще, вы обратились не по адресу. Работу надо искать не у нас, а в бюро по трудоустройству. Ну, вы же давно здесь живете и все это должны знать, - заключил чиновник.
Бесчеловечность, с которой отказали Татьяне, даже не выслушав её, не вникнув в суть проблемы, явилась последней каплей в море ее отчаяния.
Бедная женщина тихо извинилась, но не столько перед консулом, сколько перед всем русским народом, перед всей матушкой Россией, и вышла из кабинета.
Быстрей, быстрей, лишь бы избавиться от этого унижения, остаться одной, - думала про себя Татьяна, направляясь к выходу из этого бездушного чужого и совсем не русского учреждения. «Во всём белом свете мне некому помочь. Все отвернулись от меня, и никто не видит моего отчаяния и горя". Эта мысль оглушала Татьяну.
Она ничего не видела и не слышала. Сердце стучало в груди, как будто бы оно понимало, что всё происходящее неправильно, враждебно человеку и противоречит жизни, в которой любовь, сострадание и добродетель должны являться основополагающими принципами.
(Продолжение следует)
Азретали Саубанов.
Comments