Часть 1. ДЕТСТВО.
Мое детство было не таким простым, как у других моих сверстников, рожденных в послевоенные годы в СССР.
За десять лет до моего рождения, в период Великой Отечественной войны с 1941 по 1945 гг. с Северного Кавказа в Сибирь и Среднюю Азию по решению Государственного Комитета Обороны СССР были депортированны малочисленные народы Северного Кавказа, среди которых был и мои народ.
Я родился в семье ссыльных балкарцев в Киргизии 20 ноября 1955 года - через десять лет после окончания Второй Мировой войны.
Мой отец Саубанов Мухамет Хасанович, татарин по национальности. Три его брата: Саубанов Хасан, Саубанов Шарип и Саубанов Нургали погибли на фронтах Великой Отечественной войны (ВОВ).
Саубанов Хасан погиб под Вязьмой в 1942 году.
Саубанов Нургали погиб под Москвой в январе 1942.
Саубанов Шарип погиб в сентябре 1942 при освобождении Смоленска.
Мама - Байханат Аубекировна, происходила из просвещенного балкарского рода Казиевых.
Это было трудное время для народов СССР, для каждой семьи, для депортированных народов, и, особенно, для их детей, родившихся на чужбине. Все мужчины балкарцы и татары воевали на фронтах Великой Отечественной войны, среди них были и герои Советского Союза. А в это же время за их спиной, за спиной фронтовиков, в тайне, в течение 24 часов были насильственно высланы их родители, жены и дети в Сибирь и Среднюю Азию. Думаю, что этот акт бесчесчеловечности по отношению к старикам, женщинам и детям был предательством и ударом в спину солдатам и офицерам - фронтовикам Советской Армии.
Да, время было не только тяжелое, но очень сложное и противоречивое, потому допускались и ошибки, жертвами которых становились люди и их судьбы. Но кому было легко в те военные и послевоенные годы?!
Я помню свое холодное детство. Из четырех детей в нашей семье выжили трое. Фатима - старшая сестричка, умерла в сылке. И всё же, благодаря материнской любви и заботе, моим родителям удалось вырастить троих детей.
Старшим ребенком в семье был мой брат Рамазан. Он старше меня на четыре года. Средней была сестренка Рахима. Она старше меня на два года. А я - Азретали был младшим сыном в семье.
Выжить в ссылке в Сибири и Средней Азии, где проживали депортированные народы, если сказать, что было трудно, это значит совсем ничего не сказать.
В домике, где мы жили, не было ни света, ни воды, ни даже деревянного пола. От земли тянуло холодом. Возможно, это неблагоустроенное и трудное время длилось временно, а может быть оно длилось целую вечность, а может год, месяц или неделю, ведь время, то мчится со скоростью метеора, то наоборот ползёт подобно черепахе, а то и вообще способно останавливаться, застывая на мгновение перед вечностью между жизнью и смертью.
Вот и мне запомнилось это время в сылке, но не как мгновение перед смертью, а как мгновение перед будущим.
Глава 2.
КЕРОСИНОВАЯ ЛАМПА.
Когда мне было два или три года, мне почему-то особенно запомнилась керосиновая лампа и небольшая чугунная печь. Благодаря домашней печке и трудолюбию родителей, думаю мы смогли выжить на чужбине. Эта печь не только согревала наше холодное жилище, но на печи мама готовила горячую вкусную еду. Но несмотря на печь, которая спасала нас особенно зимой, мне почему-то хочется остановиться в своих воспоминаниях на керосиновой лампе, которую я обожествлял, превратив ее для себя в живой фетиш.
Керосиновая лампа поистине является великим изобретением человечества. Уверен в том, что человек, который изобрёл керосиновую лампу - это чудо, сыгравшее незаменимую и величайшую роль в истории человечества, заслуживает не только Нобеливсковую премию, но и все существующие в мире премии и награды.
Для нас - детей керосиновая лампа была не просто лампой, а волшебной лампой Алладина. Она имела продолговатый стеклянный колпак, которым накрывался горящий фитилек для защиты огонька от ветра. Этот стеклянный футляр лампы не только защищал язычок пламени от сквозняка, но и одновременно благодаря его отражению от стекла в комнате становилось светлее. Лампа равномерно освещала всё наше жилище.
В основание лампы заливался керосин с маслом, благодаря чему фитиль пропитывался этой смесью и легко загорался от заженной спички. Керосиновая лампа была настоящим чудом, настоящим спасением для жителей отдаленных сёл, горных аилов, для чабанов и для спецпереселенцев, проживающих в населенных пунктах, куда еще не было проведено электичество, а потому в тех местах и не было света.
Свет от керосиновой лампы открывал перед человеком, и особенно, перед детским взором окружающую реальность во всем ее богатстве и многообразии.
Мне запомнилось, как иногда от промасленного фитилька пламя вдруг начинало бегать из стороны в сторону, а вместе с огоньком бегало полутемное пространство комнаты. В эти мгновения пространство как будто-бы разламывалась на разные плоскости, которые начинали танцевать и жить самостоятельно, оторввавшись друг от друга.
Дрожащий язычок пламени заставлял все вещи и предметы бегать друг за другом. Казалось, огонек фитилька играл и забавлял себя таким образом, разламывая двухмерное пространство, превращая его в самостоятельные многомерные плоскости со своим предметами и тенями. Эта живая игра огонька от горящего фитилька керосиновой лампы превращала действительность в сюрреалистический мир полный живых иллюзий и таинств. Иногда, казалось, что это невидимые духи живущие в доме подшучивали над детьми. Духи то дули на огонёк, заставляя плясать маленькое пламя, то мгновенно в комнате устанавливалась абсолютное спокойствие и затишие... Взможно, таким образом, таинственные и невидимые духи давали о себе знать или им нравилось пугать людей.
Свет - это первое самое яркое мое удивление. Свет вырывал из темноты геометрические контуры нашего жилища, предметы быта, заполняя мир новыми красками. Свет превращал всё внешнее во внутреннее, а весь многообразный мир в богатство моей души.
Керосиновая лампа, горящий огонёк от фитилька, подобно солнцу освещали нашу хоть и тяжелую жизнь на чужбине, но всё же эта была наша жизнь и наш мир, в котором мы жили.
Мне нравилось наблюдать, как от заженной спички фитилек лампы разгорался потрескивая освещая темную холодную комнату.
С появлением света исчезали и детские миражи, навеянные ночными страхами, которые рождаются с наступлением темноты в сознании людей. Эти страхи глубоко укоренились в душе и в подсознании человека. Страхи берут свое начало с древних первобытных времен, когда жизни людей угрожали не только злые хищники, но когда опасность для жизни исходила от самих людей, представителей диких племен, с которыми миролюбивым народам приходилось непрерывно вести войну. Борьба людей за выживание продолжала существовать всю историю человечества. Наверное поэтому страхи человека с первобытных времен сохранились в сознании человека и до наших дней, как инстинкт самосохранения. И чтобы выжить, народу или человеку в условиях борьбы за существование, нужно было быть трудолюбивыми, смелыми и сильными.
Я всегда завороженно и с восхищением смотрел на волшебную керосиновую лампу - на это техническое изобретение человека, на это чудо.
Мне, двухлетнему или трёхлетнему ребенку, нравилось прокручивать колесик лампы, благодаря которому, хоть и с трудом, по мили-мили-метрику вылазил промасленный фитилёк, который тут же возгорался, давая больше света по всей комнате. Благодаря рефленому круглому колесику можно было регулировать количество освещения в комнате. Всего лишь маленький поворотик колёсика по часовой стрелке, как мгновенно комната освещалась ярким светом. Или наоброт: поворотом колёсика против часовой стрелки можно было одним движением погрузить комнату в полумрак или в полную темноту.
Зимними вечерами, когда рано темнело, а на землю из космоса опускался леденящий холод, я припадал к лампе и с любовью наблюдал за горящим фитильком, молясь, чтобы он случайно не погас, ведь от него исходил свет и ощущение тепла и благополучия. Свет, который исходил от лампы, был для меня противоположностью темноты, ночного холода и страхов. До сих пор, через полвека, я с любовью отношусь к керосиновой лампе, ведь благодаря свету человек видит любимые лица близких сердцу людей, мыслит окружающий мир и сохраняет память о нем, благодаря свету люди избавляются от чувства страха, который рождается в душе человека с наступлением ночи.
Глава 3.
ДЕРЕВЕНСКАЯ ПЕЧЬ.
Другим чудом моего дества была печь, расположенная в комнате у стены. Я помню, как мама разводила огонь, и как по всей комнате распрастранялось тепло от горящих углей и запахи от готовки обеда или ужина, рождающие предвкушения...
Я помню, как вечерами, сидя за столом, мы - голодные дети, терпеливо ждали, когда мама вот-вот приготовит еду... Иногда, на ужин на большой чугунной двухсторонней сковордке мама на печи готовила пахучий кукурузный, самый вкусный в мире хлеб, который мы ели запивая сладким чаем, И небыло на Земле другого ужина вкуснее нашего... Бывали дни, когда кроме чая и ломтика кукурузного или черного хлеба не было других продуктов.
Я вспоминаю тот период своего детства, как счастливое время...
Я вспоминаю заботливое лицо мамы, ее переживания, слезы. Только повзрослев начинаешь понимать боль и горе матери, которая не могла накормить своих голодных детей из-за отсуствия продуктов...
Иногда в ожидании обещанного ужина, которого на самом деле не было, мы засыпали голодными под обещания, что вот-вот совсем скоро еда будет готова.., а пока в ожидании ужина мама рассказывала нам старинные притчи, мы незаметно засыпали. Только сердце матери и ее слезы знают, каково обманывать голодных детишек обещанием ужина, которого нет...
Но были у нас и настоящие праздники, когда мама стряпала пирожки с картошкой или с купустой, вкусные лакумы или хычины. Хычины - это вкуснейшее национальное блюдо балкарцев. Хычины - это круглые промасленные лепешки с начинокой из картофельного пюре, смешанного с соленным сыром, например, с брынзой. Когда мама готовила хычины или просто варенную картошку, в эти дни наступал для нас самый настоящий праздник.
По прошествий многих лет, человеку свойствено всё чаще вспоминать прошлое, детские годы или юность, в которые всё внимательнее и строже всматриваешься с высоты прожитых лет.
Моим самым главным воспоминанием из детства является то, что в нашей семье мы - дети всегда были погружены в абсолютную доброту. При всем желании я не могу вспомнить ни одного злого слова, ни одной отрицательной эмоции, которая омрачняла бы мое сердце, мою детскую душу или моё сознание...
Родители всячески радовали нас. Помню, перед тем, как отпустить нас на улицу, мама давала нам по кусочку черного хлеба со сливочным маслом, сверху посыпанным сахаром. С этим кусочком хлеба, с этим нехитрым бутербродом я гордо выходили на улицу, и конечно же делилился с такими же мальчишками, как и я сам.
Однажды был такой случай: я вышел на улицу со своим вкусным бутербродом, но не успел сделать и несколько шагов от дома, как ко мне подбежала большая серая собака. Она встала на задние лапы, а передними прижала меня к стене дома. Я стоял перед собакой замерев и затаив дыхание, и чем выше я поднимал руки верх, тем сильнее она прижимала меня к стене и била передними лапами меня по лицу. Отняв у меня бутерброд, собака оставила меня в покое и довольная убежала со своей добычей. Если бы я только знал или мог догадаться, что собаке нужен бутерброд, я бы и сам отдал бы голодному четвероногому другу черный хлеб с маслом, ведь я очень любил, люблю и всегда буду любить собак...
Да, время было голодное не только для людей, но голод испытывали как и люди, так и животные - наши четвероногие братья меньшие. В то тяжелое и голодное время, думаю не всякое пирожное могло бы сравниться с этим вкусным черным хлебом со сливочным маслом посыпанным сахаром. Разве что только сам торт «Наполеон» мог бы посоревноваться с этим незабываемым вкусом черного хлеба.
Шли годы, и война - самая страшная война в истории человечества, и горе моего народа из-за насильственного переселения все дальше уходила в прошлое. Но нет более глубокого горя, чем от сознание того, что твой народ был лишен своей исконной земли, своей Родины !
Нам - детям, как и взрослым, как и всему советскому народу становилось всё легче и светлее жить в послевоенном мире. Вот в таких непростых условиях прошло моё детство. Конечно же, у каждого народа и у каждого человека было свое детство, но у моего народа и у меня оно было таким...
Советский народ, переживший самую тяжелую и самую жестокую войну в истории человечества, быстрыми темпами восстанавливал страну от разрухи. С каждым годом, месяцем и днём уходило в прошлое полуголодное время...
На фото. Моя мама.
Казиева Байханат Аубекировна
ЧАСТЬ 2. ОТРОЧЕСТВО.
15.05.21. Франция.
Азретали Саубанов.
Comments